 Не будет никакого преувеличения, если сказать, что Дмитрий Каминкер - одна из ключевых фигур в современной культуре Петербурга. Закончив в 1974 г. Высшее художественно-промышленное училище им. В.И. Мухиной, он достаточно долгое время зарабатывал себе на жизнь, работая мастером по увеличению скульптур для мэтров советской пластики и в то же время создавал собственные произведения. Хотя Каминкер не входил в число художников питерского андеграунда (кстати, среди них почти не было "чистых" скульпторов) и не испытывал, как они, полного запрета на участие в выставках, тем не менее он имел возможность выставлять далеко не все, не всегда и не везде.
Его свободный выход в открытое выставочное пространство произошел лишь в конце 80-х гг. Он был эффектен своей неожиданностью, тут же замечен критикой, оценен специалистами (сразу несколько работ были приобретены в коллекцию Государственного Русского музея), вызвал интерес у зрителей. О Каминкере заговорили как о художнике оригинальном, талантливом, перспективном. Затем последовали приглашения: участвовать в зарубежных выставках, симпозиумах, конкурсах, читать лекции и вести мастерклассы в университетах Англии, США, Канады, организовывать фестивали культуры (Дания), реализовывать грандиозный международный проект искусства в Дании, создавать произведения для парка Скульптуры в Торонто и Уэльсе и т.д.
Не взирая на свою невероятную общительность, творческую активность и организаторские способности, удивительную тягу к коллективному (Каминкер - несомненный лидер, вдохновитель и организатор группы "Озерки", давно переросшей рамки обычного сообщества художников и ставшей уникальным явлением петербургской культуры - с 1993 г. является членом группы "Крукако", возникшей в связи с работой над датским проектом и где он выступает соавтором художника Х.Крулля (Дания) и петербургского скульптора Л. Колибабы), Каминкер, по сути, - художник-одиночка. А потому любой его формальный последователь заранее обречен на провал. При всех усилиях произведения Каминкера трудно вписать в одну из предложенных современным искусством схем. Некоторые из существующих направлений, наверное, могли бы претендовать на его к ним причастность. Традиционный реализм увидел бы в нем "своего" - в повышенной содержательности и неизменной фигуративности; "неоклассицизм" - в пристрастии к мифологическим и библейским образам; соц-арт - в гротесковости, социальной заостренности и использовании примет и знаков советского образа жизни (работы к. 1980х. - н. 1990-х гг.); поп-арт - в обыгрывании реди-мейдов и т.п. Однако Каминкер, хотя и применяет отдельные, уже апробированные современным искусством приемы, умудряется тактично увернуться от полного подчинения той или иной арт-стратегии. В этом-то и состоит основная тактика художника, обеспечивающая ему обособленность и параллельность пути.
Произведения Каминкера к. 1980х - н. 1990-х гг. ("Слепой", "Организатор", "Заложник. Памяти А. Галича" и др.) свидетельствуют о сложении художественного метода, во многом определяющего стилистику его скульптур. В первую очередь, он основан на взаимоотношении скульптурных форм и старых, отживших свой век предметов. То, что вечно соперничало и спорило, примиряется на основе самых неожиданных закономерностей. Собранные художником среди полузаброшенных домов в Озерках (старой дачной зоне Петербурга, где находится его мастерская) все эти "останки бытия" - задвижки, ручки, таблички, печные заслонки и т.п. - служат ему если не основой, то важным пластическим материалом. Каминкер работает не просто как сценограф, сопрягая разнородные элементы в законченное целое, но буквально "вживляет" предметные формы в мощную "плоть" брутальных объемов, превращая их в своеобразную фактуру. Несмотря на все эксперименты художника со скульптурным материалом и формой, острые композиционно-пространственные построения, первоосновой всех ею пластических фантазий всегда остается скульптурный объем. Пройдя искушение и авангардностью, и классичностью, Каминкер неизменно сохраняет большую культуру пластического мастерства.
|
