Внезапно, в середине 90-х, он активно принимает участие в ряде концептуальных проектов, где средства живописи практически не применяются. Примеры работы художников в разных видах искусства многочисленны - писатели рисуют, художники пишут стихи... но история выбирает, что главное, оставляя за остальным роль комментатора.
Творческая личность испытывает потребность делиться своим духовным богатством по-разному, но есть органическая одаренность - музыкальный слух, чувство цвета... Несмотря на достижения Фильева-акциониста, кажется, что дар его как живописца еще потребует возможности говорить, а не комментировать. Уже сейчас кажется, есть поле для размышлений и сопоставлений. На первом этапе творчества художник предстал как одаренный колорист, способный создать на полотне тончайшую цветовую гармонию, но гармонию напряженную, где каждый мазок и рельеф фактуры дышат страстью. В страсти этой и трагизм существования и, одно- временно, почти чувственное наслаждение от движения кисти по холсту, от лепки форм тяжелых, основательных, но где властность авторского отношения не гасит теплоту реальной жизни. Далее многое меняется. Сладостное месиво сближенных тонов отходит на задний план, уступая сопоставлению ярко горящих пятен и резкому, угловатому, но притом виртуозному росчерку, очерчивающему формы, будто спешащему зафиксировать внутренний порыв. Здесь уже не лепка, не приятная тяжесть, а нервная эфемерия форм оттеняет их самодостаточное бытие. И гармония и ее напряженность остается, но перераспределяются средства их достижения. Ранее скрытая экспрессия выходит на поверхность, но глубже уходит чувственность соприкосновения с холстом, будто автор ее стесняется. Может быть поэтому он бежит от холста в концептуализм, где нет контакта с материалом, нет и обратной с ним связи. Там он подсмеивается над чувственностью в обычном ее понимании, как, например, возводя в квадрат ее сладость, предлагая публике на "Штюбнице" леденцы-фаллосы.
В последующем проекте "Домашнее порно" (1999 г.) ирония ужесточается еще в большей степени. Если рассматривать зту часть творчества Владимира Фильева как комментарии к живописи, то представляется, что живопись для него - чистый храм, куда не допускаются лукавство, игра, карнавал - все это пере- носится в современные игровые формы общения со зрителем. С другой стороны, здесь есть и ощущен ие ритуала, символика которого присутствует и в его живописи и не только в работах с символическими сюжетами, но и в обыкновенных натюрмортах, где обычные бутылки приобретают величественность ритуальных сосудов.
Какова же главная область работы этого художника? Наверное придется приме- нить порядком затертое слово - самовыражение, но здесь оно кстати. Что касается формы, то, когда речь идет о художниках прошлого - выбор уже сделан. Творящий сегодня выбирает свои пути у нас на глазах и реакция совре- менников, нас с вами, может быть в том сочастицей.
Николай Благодатов Санкт-Петербург
