Германия одна из первых стран, в изобразительном искусстве которой сложился романтизм. Борьба за духовное раскрепощение, за освобождение личности, раскрытие внутреннего мира и облика художника лежат в основе раннего немецкого романтизма, противопоставившего яркую эмоциональность и острый интерес к сугубо личному, индивидуальному отвлеченно-рационалистическим идеалам классицизма. Портрет и пейзаж прежде всего откликаются на новые веяния в искусстве. Филипп Отто Рунге (1777-1810), живописец, график, теоретик искусства, в своих портретах монументализирует образы обыкновенных людей, одновременно стараясь проникнуть в тонкую душевную, внутреннюю жизнь своих моделей ['Мы втроем' (погибла в 1931) - автопортрет с невестой и братом, 1805, портреты жены (1804, 1809), родителей (1806), автопортреты (1805, 1806)]. Рунге разрабатывает проблемы света и воздуха, предваряя открытия пленэрной живописи XIX в. (портрет детей Хюльзенбек, 1805).

Каспар Давид Фридрих (1774-1840) передает поэзию национального немецкого пейзажа, пронизанного меланхолическим настроением самого художника. Пейзажи Фридриха всегда созерцательны, высоко одухотворенны, в них присутствует ощущение вечности и бесконечности бытия и неизменной грусти от сознания непознаваемости его тайн. Фридрих избирает те состояния природы, которые наиболее соответствуют романтическому ее восприятию: раннее утро, вечерний закат, восход луны. Линейный рисунок очень тонок, красочные соотношения представлены крупными пятнами чистых тонов ('Двое, созерцающие луну', 1819-1820; 'Женщина у окна', около 1818; 'Монастырское кладбище', 1819; 'Пейзаж с радугой', 1809; 'Восход луны над морем', 1821). Многие картины Фридриха были приобретены Россией благодаря усилиям любившего этого художника и близкого ему по духу В. А. Жуковского.

Заслуги романтиков несомненны в деле собирания и изучения национальных памятников средневековья, отечественного фольклора (преданий, легенд, сказаний), а также в обращении к традициям великого немецкого Возрождения во главе с Дюрером.

Стремление возродить религиозно-нравственные устои в немецком искусстве связано с так называемой назарейской школой, оказавшей несомненное влияние на живопись XIX в. Художники назарейской школы ('Союз св. Луки' в Риме) - Ф. Овербек, ё. Шнорр фон Карльсфельд, П. Корнелиус - жили в Риме по образцу монастырской общины, писали картины на религиозные сюжеты, считая для себя образцом то Рафаэля, то искусство кватроченто, то немецкое Возрождение. Картины Иоганна Фридриха Овербека (1789-1869) и Петера фон Корнелиуса (1783-1867) иногда имеют прямые параллели в искусстве прошлого: 'Торжество религии в искусстве' Овербека (1840) подражает 'Афинской школе' Рафаэля, 'Всадники Апокалипсиса' Корнелиуса (1841) - знаменитой гравюре Дюрера. 'Назарейцы' тяготели к крупным монументальным формам, некоторые из работ подобного рода были исполнены ими совместно - это роспись на темы из жизни Иосифа - в доме прусского консула в Риме Бартольди (1815-1818); на литературные сюжеты из Данте, Ариосто и Тассо - на римской вилле Масими (1817-1827), фрески П. Корнелиуса на античные темы в мюнхенской Глиптотеке (1820-1830) и Старой пинакотеке (1826-1840). Все это образцы, на которых воспитывалась художественная молодежь Германии на протяжении столетия. Многие из бывших 'назарейцев' с середины XIX в. занимали ведущие должности в академиях, их искусство становилось все более консервативным, исторические композиции - все более надуманными (В. Каульбах, К. Пилотти и др.). Но лучшие традиции назарейской школы еще долго сохранялись в академической исторической живописи.

Помимо назарейской школы в первой половине XIX столетия интересно развивается дюссельдорфская: К.Ф.Зон (1805-1867), Т. Хильдебрандт (1804-1874). Возглавлял ее В. Шадов (1789-1862), сын известного скульптора и графика, не столько интересный как художник, сколько прекрасный педагог. Ранние дюссельдорфцы также питались сюжетами из немецкой средневековой истории, почерпнутыми преимущественно из современной романтической литературы. Самым талантливым среди них был Альфред Ретель (1816-1859), но его суровое монументальное искусство (росписи в ратуше Ахена на темы из истории Карла Великого), как и его графические циклы ('Новая пляска смерти', или 'Еще одна пляска смерти'), скорее шло вразрез с сентиментальным по духу и занимательным по сюжету искусством других представителей дюссельдорфской школы. Младшее поколение 'дюссельдорфцев' (Л. Кнаус, Б. Вотье) в изображении крестьянской жизни впадают уже в мелкий бытовизм, граничащий с анекдотом.