В изобразительном искусстве термином "жанровая" пользовались ещё в 17 в. Жанровая живопись характерна обращением к событиям и сценам повседневной жизни. В произведениях художников-жанристов нетрудно заметить интерес к простым, безыскусным сюжетам, к повествовательности, к психологизму в обрисовке характеров. Все эти качества, имеющие сильные традиции в истории русской живописи (вспомним хотя бы работы передвижников), оказались близки фотографии - её языку, её выразительным возможностям.
В ранних жанровых съёмках фотограф, подобно художнику, находил натурщиков, одевал их в соответствующие одежды, помещал в нужный интерьер, давал исполнителям режиссёрские указания и получал в итоге композицию, которая весьма напоминала картину, написанную живописцем. Сегодня кажутся примитивными жанровые фотографии первых десятилетий существования светописи, снятые в условиях ателье. Фотографы той поры ухитрялись разыгрывать в студии всё, даже сцены охоты в лесу. Например, так был создан в 1860-е гг. снимок "Сцена лесной охоты". Для этого снимка канадский фотограф В. Нотман выстроил в ателье лес из бутафорских деревьев, камней и мха. Он одел в охотничьи костюмы двух натурщиков, одному из них дал в руки ружьё, велел вскинуть его на изготовку, тут же в двух шагах от охотников расположил чучело зверька, на которого "идёт охота".
Ныне, когда заходит речь об ограниченных возможностях пикториальной съёмки середины 19 в., всегда приводят эту композицию: она как нельзя лучше показывает бесплодность пути подражания живописи. Однако необходимо оговориться. В последние десятилетия меняются взгляды на сущность раннего фотоискусства. Обнаружено, например, что в далёком прошлом существовали жанровые снимки, в которых жизнь представала в своей подлинности. Таков снимок "Приставная лестница" Ф. Талбота, снятый в 1845 г. Фотография эта - одна из ранних, поэтому в её композиции нет динамики, но бытовой сюжет прочитывается весьма чётко: у каждого из трёх участников происходящего есть своя собственная роль, продиктованная жизненными обстоятельствами. Этот пример прекрасно доказывает, что ранняя жанровая фотография имела по сравнению с живописью и принципиальное своеобразие. Художник, создавая своё полотно, все его детали от начала и до конца сочиняет. Даже если сюжет подсказан жизнью, конкретное воплощение взволновавшей художника ситуации всегда есть вымысел. Способность изобразительного искусства быть достоверным средством, свидетельствующим о реальных событиях, проявляется чаще в историческом жанре, в портрете. Бытовой же жанр, лирический пейзаж, как правило, связаны с авторской фантазией, фотограф также мог (да и может) творить на основе своей фантазии. Но в фотографии наряду с живописным принципом построения композиции есть и другой, восходящий непосредственно к возможностям съёмочной камеры. Фиксируя жизнь такой, какая она есть, фотограф, обладающий наблюдательностью и художественным вкусом, способен создавать бессчётное количество жанровых произведений, в которых будут и зорко подмеченные жизненные детали, и полноценные человеческие характеры, и непреднамеренный юмор, и тоска, и страдание.
Важным рубежом в развитии фотографии стало появление высокочувствительных материалов и, соответственно, моментальных затворов. Сразу отпала необходимость прибегать к помощи натурщиков, которые, принимают нужные фотографу позы и долго сохраняют их перед объективом. Натурщиков заменили случайные прохожие, участники массовых празднеств - все те, кто привлекал внимание человека с фотоаппаратом. Эра портативных фотокамер стала одновременно порой расцвета жанровой фотографии. Лёгкость (может быть, далее чрезмерная) в получении моментальных снимков привела к "взрыву" произведений на бытовые темы. Практически каждый владелец современного фотоаппарата получил возможность фиксировать сценки из жизни в неограниченном количестве. А кажущаяся простота получения таких изображений привела к небрежности в выборе композиции: людям казалось, что большое количество быстро снятых кадров само собой может перейти в качество найденного образа. Это заблуждение до сих пор наносит вред фотоискусству, снижает уровень творческих критериев.
Вопрос о критериях жанровой фотографии весьма непрост. Две крайности фототворчества готовы свести на нет усилия фотографа. Одна из них - откровенное следование формам живописи. Она вполне удовлетворяла в течение первых десятилетий существования светописи. Но сегодня, когда фотография выработала собственный художеств, язык, изобразительные средства, взятые напрокат, её удовлетворить не могут. Другая крайность - неумеренность в использовании чисто фотографических возможностей, стремление подменить творческие намерения фотографа фиксаторскими способностями фотоаппарата. Достоинства жанровой фотографии обретаются на перекрёстке возможностей, присущих фотоаппарату, в пластической культуре, идущей от изобразительного искусства. Конечно, эта формула, верная в общих чертах, не способна выявить всё богатство возможных решений в жанровой фотографии. Для понимания проблемы необходимо рассмотреть и такие немаловажные обстоятельства творчества, как воплощение в снимке типичных сторон повседневной жизни, выявление человеческих характеров, отражающих дух времени.
Когда говорят о фотографическом воплощении исторических реалий, то обычно называют произведения, относящиеся к журналистским жанрам: репортажу, очерку, фотосериям. Традиционные жанры фотоискусства, в т. ч. и бытовой жанр, в этой связи незаслуженно не упоминаются. В то же время произведения жанровой фотографии являются чувствительным барометром общественной жизни, с точностью воссоздают её параметры.
|