ПОИСК   
Художники
  
Новости
Авторские работы
Изобразительное искусство
История искусства
Живопись
Направления живописи
Художники
Современные художники
Художники-фантасты
Картины на продажу
Скульптура
Pin-Up
Графика
Ну и Ню
Декоративно-прикладное искусство
Фотоискусство
Современное искусство
Шедевр
Галерея
Регистрация
Организации
Конструктор сайтов
Служба рассылки
Игровой сервер
Бесплатно скачать mp3
Открытки
Тесты
Новости
Социологические опросы
Лучшие тесты
  • Какой у тебя характер?
  • IQ
  • Психологический возраст
  • Любит - не любит
  • Кого назначит вам судьба?
  • Ждет ли вас успех?
  • Какому типу мужчин вы нравитесь?
  • Посмотрите на себя со стороны
  • Какая работа для вас предпочтительнее?
  • Есть ли у тебя шестое чувство?
  • [показать все тесты]



    Рафаэль Санти

    (1483-1520) Сын художника, поэта-гуманиста, о котором мы знаем немного, Рафаэль Санти рано достиг высших почестей. Римский папа хотел увенчать его небывалой для живописца наградой, и лишь преждевременная смерть помешала Рафаэлю стать кардиналом.

    Первую по времени характеристику Рафаэля мы находим в письме сестры герцога Урбинского, которая называет художника - ему тогда был двадцать один год (1504)-'скромным и милым юношей'. Описание же его личности по Вазари я приведу почти полностью, так оно близко к тому, что просвещенный вельможа, воин и прелат Кастильоне говорил в своей книге о совершенном человеке.

    Рафаэль был учеником Перуджино, славного умбрийского мастера, выразившего наиболее полно тот сладостный и лирический идеал красоты, которым озарена умбрийская школа живописи. Таким кажется нам и сейчас мягкий пейзаж Умбрии, таким, вероятно, были и грезы Перуджино. Грезы, но не окружавшая его действительность. Ибо, как мы видели, идеалы этой эпохи выражались лучшими ее представителями в искусстве и в философии, но далеко не всегда претворялись в жизнь - так что своими талантами они как бы старались поправить действительность. Когда Перуджино создавал свои хрупкие, ласковые и несколько наивные образы, радуясь той певучести, которую он умел придавать всему ритму своих композиций, в самой умбрийской столице шла беспощадная борьба между феодалами, и, по свидетельству современника, кровь там лилась рекой: 'ее пили собаки и ручной медведь, бродивший по улицам'.

    Юный Рафаэль был похож на своего учителя. Однако даже в самых ранних его произведениях нам явственны зачатки какого-то нового идеала.

    В лондонской Национальной галерее висит его очаровательная картина 'Сон рыцаря', написанная в 1500 году, то есть когда Рафаэлю было всего семнадцать лет. Рыцарь - мечтательный юноша, заснувший перед прекрасным пейзажем. Он исполнен грации, может быть, еще недостаточно мужественной, но уже сочетающейся с неким внутренним равновесием, душевным спокойствием.

    Это внутреннее равновесие озаряет написанную годом или двумя позже знаменитую эрмитажную 'Мадонну Конестабиле' (так названную по имени ее прежнего владельца). В этой картине нет ничего случайного, и нет образа более лирического, как и более крепкого своей внутренней структурой. Какая гармония во взгляде мадонны, наклоне ее головы и каждом деревце пейзажа, во всех деталях и во всей композиции в целом! И уже самой живой жизнью дышат фигуры нежно-задумчивой матери и так чудесно устроившегося на ее руках младенца. Все здесь значительно и законченно-ясно.

    Флоренция, куда он переезжает затем,- следующий этап в творчестве Рафаэля. К этому периоду относится его автопортрет, написанный в 1506 году (Флоренция, Уффици), когда Рафаэлю было двадцать три года. Голова его и плечи четко вырисовываются на гладком фоне. Контур необыкновенно тонок, чуть волнист (во Флоренции Рафаэль уже приобщился к живописным открытиям Леонардо). Взгляд задумчив и мечтателен. Рафаэль как бы смотрит на мир и проникается его гармонией. Но художник еще робок, он бесконечно юн, ласковая кротость разлита по его лицу. Однако сквозь неуверенность и томление уже чувствуется нарождающееся душевное равновесие. Резко выступающая нижняя губа, линия рта, красиво и энергично изогнутая, тонкий овальный подбородок выдают решимость и властность.

    ...Рафаэль - это завершение. Ибо все его искусство предельно гармонично, дышит внутренним миром, и разум, самый высокий, соединяется в нем с человеколюбием и душевной чистотой. Ибо его искусство - радостное и счастливое. Ибо оно выражает некую нравственную удовлетворенность, примирение человека со своей бренной судьбой, приятие жизни во всей ее полноте и обреченности. Ибо, в отличие от Леонардо, Рафаэль не томит нас своими тайнами, не сокрушает своим всевидением, а ласково приглашает насладиться земной красотой вместе с ним. Ибо, в отличие от Леонардо, он - хотя и прожил гораздо меньше - успел выразить в живописи, вероятно, все, что мог. А это значит - полное царство гармонии, красоты и добра.

    Рафаэль не открывал новых миров, в отличие от Леонардо и Микеланджело, он не смущал современников дерзостностью своих исканий: он стремился к высшему синтезу, к лучезарному увенчанию всего, что было достигнуто до него, и этот синтез был им найден и воплощен.

    Папа Юлий II поручил Рафаэлю роспись своих личных покоев, или станц, в Ватикане. В Риме, где создано или собрано столько великих памятников искусства, эти фрески производят одно из самых сильных и неотразимых впечатлений. Как только вы входите в станцу делла Синьятура (станцу подписей), вы испытываете чувство совершенно особое: радостное освобождение от всего мелкого и суетного вместе с приобщением к чему-то очень большому и светлому.

    Флорентийские мадонны Рафаэля - это бесконечно изящные, миловидные, трогательные и чарующие юные матери. Мадонны, созданные им в Риме, то есть в период его полной художественной зрелости, приобретают иные черты. Это уже владычицы, богини добра и красоты, властные своей женственностью, облагораживающие мир, смягчающие человеческие сердца и сулящие миру ту одухотворенную гармонию, которую они собой выражают. 'Мадонна в кресле' (Флоренция, галерея Питти), 'Мадонна с рыбой' (Мадрид, музей Прадо), 'Мадонна дель Фолиньо' (Рим, Ватиканская пинакотека) и другие всемирно известные мадонны, то в полной свободе вписанные в круг, то царящие в славе над прочими фигурами в больших алтарных композициях, знаменуют новые искания Рафаэля, путь его к совершенству в воплощении идеального образа мадонны.

    Этому великому живописцу не были чужды зодчество и ваяние.

    После смерти Браманте он руководил строительством знаменитого римского собора святого Петра; планы его были одобрены, но он успел заложить лишь фундамент.

    Среди учеников Рафаэля был и ваятель - Лоренцо Лоренцетто. По эскизам и под руководством своего великого учителя он выполнил несколько скульптур, из которых до нас дошла только одна - 'Мертвый мальчик на дельфине'. В ней воплощены в мраморе рафаэлевский идеал красоты, его ритм и гармония: нет ужаса смерти, кажется, будто ребенок мирно заснул. Это единственное свидетельство скульптурного гения Рафаэля хранится в нашем Эрмитаже.

    Таков был этот великий мастер Высокого Возрождения.

    С творчеством какого другого гения перекликается его солнечное искусство, отмеченное незыблемой гармонией, значительностью образов и совершенством формы?

    Точные аналогии тут, конечно, невозможны.

    Однако Баратынский писал про 'Евгения Онегина':

    'Какая прелесть! Какой слог, блестящий, точный и свободный! Это рисовка Рафаэля, живая и непринужденная кисть живописца из живописцев'.

    'Сикстинская мадонна'
    А 'Сикстинская мадонна' навеяла Белинскому и такие строки:

    'Я невольно вспомнил Пушкина - то же благородство, та же грация выражения, при той же верности и строгости очертания: недаром Пушкин любил Рафаэля, он родня ему по натуре...'

    Назад в раздел

              Copyright © RIN 2002-  Обратная связь